Сделано в СССР. Об истории энергетики рассказывают вещи

Красноярской ТЭЦ-1 — 76 лет. Если этого не знать, но пройтись по станции и внимательно посмотреть вокруг, то можно догадаться, что возраст у нее почтенный. Например, по табличкам с турбин, которые выставлены в музейных витринах.

Это табличка с турбины №1, изготовленной на Ленинградском заводе им. И.В. Сталина. Ее привезли в Красноярск в годы Великой Отечественной войны, и с нее началась история краевой энергетики. Сам агрегат прослужил аж два срока — 60 лет. И до сих пор остается в цехе как память.

Вторая табличка — с турбины №2 «Metropolitan Vickers», снятой с британского крейсера и отправленной в Сибирь в 1947 году.

В добротности предметов советской эпохи вообще сомневаться не приходится.

Вот телефон 1950-х годов выпуска — тоже музейный экспонат Красноярской ТЭЦ-1. Нигде нет ни потертостей, ни царапин. А пользовались им не одно десятилетие. Такие телефоны стояли в кабинетах у директора станции, главного инженера, начальника смены станции и начальников смен производственных цехов. По ним отдавались срочные приказы включить или выключить приборы, закрыть задвижки и т.д. По ним же звонили оперативным работникам домой, если что-то случалось. Соединяли абонентов телефонистки: на станции было свое отделение связи. Старожилы говорят, что телефонисток все очень уважали. За то, что они выполняли свою работу безупречно.

ПУСТЬ ОСТАЕТСЯ РАРИТЕТ

На Красноярской ТЭЦ-1 в турбинном цехе есть автомат с газированной водой.

На техническом языке такие аппараты называются сатураторами. Они не редкость и на других теплоэлектростанциях. А служат для того, чтобы в жару (а возле паровых турбин жарко всегда) сотрудники могли утолить жажду. Удивительно другое. Этот сатуратор тоже родом из СССР, из 1960-х годов. Когда появилась возможность поменять его на современный, энергетики сказали: нет. Пусть остается раритет. Его, конечно, не раз ремонтировали, но он продолжает работать и по сей день.

А вот «Железный Феликс» — счетная машинка, которая 1950–60-е годы была передовым инженерным изобретением, но пришлась по душе не всем сотрудникам ТЭЦ-1. Многие находили ее «неповоротливой» и сложной в применении. Бухгалтеры и работники планово-экономического отдела предпочитали «Феликсу» деревянные счеты, а технические специалисты — логарифмическую линейку. Впрочем, некоторые хвалили машинку и охотно ею пользовались.

МЫ ЖИЛИ ПРОСТЕНЬКО…

Назаровская ГРЭС на 18 лет моложе Красноярской ТЭЦ-1, но тоже довольно «зрелая» в пересчете на человеческий возраст. Ей 58 лет. Здесь также много атрибутов советской эпохи, периода первых пятилеток, времени энтузиастов и созидателей. Станцию строила молодежь, съехавшаяся со всего Советского Союза вот по таким комсомольским путевкам.

А тем, кто приступал к работе, вручалась памятка. Чтобы человек понимал, что он должен не просто выполнять свои обязанности, но и бороться за звание предприятия коммунистического труда.

Среди множества экспонатов музея истории и современности Назаровской ГРЭС эту старенькую тетрадь сразу и не заметишь. А это, между прочим, — экспонат на вес золота.

Здесь конспекты и чертежи сотрудника турбинного цеха — студента вечернего отделения Назаровского энергостроительного техникума. По ним осваивали азы профессии несколько поколений турбинистов. Почерк не каллиграфический, но технарям понятно все. Возможно, что автор конспектов был отличником.

Жили строители Назаровской ГРЭС и первые энергетики скромно. В музее есть экспозиция, которая довольно точно воссоздает их быт. Вещи — из разных квартир, но это не важно. У всех тогда было примерно одно и то же: другого в магазинах не продавали.

А вот что документ рассказывает о зарплате. В 1966 году Вальдемар Карлович Шнайдер был назначен на должность начальника смены станции с окладом в 190 рублей. Для сравнения: инженер тогда получал 110–130 рублей, врач — 140–150 рублей, медсестра — 80–90 рублей. Как бы там ни было, Вальдемар Карлович любил свою работу всей душой. Впоследствии он стал директором станции. Уйдя на заслуженный отдых, переехал жить в Германию и оттуда звонит коллегам. На юбилей станции прислал по почте написанную от руки книгу о своей жизни. О периоде, связанном с Назаровской ГРЭС, там сказано с особой теплотой. «На Назаровской ГРЭС я создал подсобное хозяйство из стада коров, 5 тыс. уток и рыбное хозяйство…», — пишет он, например.

В те годы личное и общественное было неразделимо. В музее Назаровской ГРЭС на стенде есть фотография: молодая мама на фоне строящейся станции.